История развития института субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц известна всем из темы банкротства. Один из спорных моментов этого вида гражданско-правовой ответственности всегда был ее субъект, ведь если с руководителем и собственником все более-менее понятно, то как быть с реальными выгодоприобретателями и скрытыми бенефициарами по сделкам должника? Кто они - эти контролирующие должника лица, насколько и от кого зависимы, с кем аффилированы и чем связаны?
Как говорит Закон о банкротстве (далее ЗоБ), контролирующее должника лицо (далее КДЛ) - это то лицо, которое имело возможность давать обязательные для исполнения должником указания или возможность иным образом определять действия должника, в том числе по совершению сделок и определению их условий. Эта общая формулировка была в прежней редакции ЗоБ и ясности много не давала. И вот законодатель решился на конкретизацию, а точнее сказать расширение списка лиц, которые могут быть привлечены к субсидиарной ответственности. Изменения вступили в силу 30.07.2017 в виде новой долгожданной главы III.2. ЗоБ «Ответственность руководителя должника и иных лиц в деле о банкротстве» и сразу вызвали много вопросов. Как обычно Верховный суд не спешит с ответами на такие вопросы.
Не в пример ему, ФНС РФ, видимо, не очень то нуждаясь в правоприменительной практике, в своем письме от 16 августа 2017 г. N СА-4-18/16148@ рассказала, как ее территориальные органы будут применять к контролирующим должника лицам меры ответственности. Подход налогового органа, как известно, жестко "прокредиторский" – учесть интересы всех сторон мог бы Пленум ВС РФ, однако, в очередной раз проект Постановления Пленума по субсидиарной ответственности в конце ноября этого года был возвращен на доработку.
Пока высшие инстанции думают, контролирующим должника лицам тем временем необходимо понимать, какие основные новшества в определении КДЛ:
1. Установлен имеющий значение срок контроля должника – 3 года, предшествующие тому моменту, в котором должник стал неспособен объективно в полном объеме удовлетворить требования кредиторов. При этом под объективностью понимается установление фактического банкротства с учетом факта сокрытия наступления признаков неплатежеспособности.
2. Законодатель прямо называет возможных КДЛ:
- по должностному положению: главный бухгалтер, финансовый директор и должностные лица лиц, осуществляющих корпоративный контроль над должником (например, руководитель "материнской" компании);
- родственники должника (руководителя или члена органов управления должника);
- лица в силу полномочий могущие совершать сделки от имени должника, основанных на доверенности, нормативном правовом акте либо ином специальном полномочии.
3. Суд может признать лицо КДЛ по иным основаниям. Это означает не что иное как открытый перечень КДЛ.
Фактически это означает, что в поле зрения сторон и суда, в первую очередь, в качестве ответчиков по искам о взыскании субсидиарной ответственности попадает заранее указанный круг возможных КДЛ. При этом, благодаря установленным в ЗоБ презумпциям (а их три), каждое такое возможное КДЛ имеетправо доказать свою невиновность. Иными словами, распределение бремени доказывания облегчит кредиторам и арбитражному управляющему доказывание наличия статуса КДЛ, и наооборот, отсутствие статуса КДЛ должен будет доказывать сам субсидиарный ответчик. Впрочем, доказывание и презумпции – тема отдельного разговора, и, возможно, к ней стоит вернутся, рассматривая не проект, а уже принятый Пленум по "субсидиарке"…07.12.2017
Олег Проскурин, руководитель практики "Банкротство и реструктуризация" Юридической фирмы "JBI Эксперт"