В силу названия или по иным загадочным обстоятельствам большинство членов предпринимательского сообщества полагают, будто Европейский суд по правам человека (далее также – «ЕСПЧ», «Страсбургский суд» и «Европейский суд») рассматривает споры только о защите прав граждан и публичных интересов.
Отчасти это связано с тем, что на слуху чаще всего оказываются дела из производства ЕСПЧ, заявителями по которым являются именно граждане: «Валерий Коваленко (Valeriy Kovalenko) против России», «Котов (Kotov) против Российской Федерации», «Сутяжник (Sutyazhnik) против Российской Федерации». Справедливости ради, стоит отметить, что дел с участием граждан в Страсбургском суде – подавляющее большинство.
Полагая очевидным отсутствие в споре между двумя частными лицами хотя бы малейшего публичного интереса, российские организации приходят к выводу о том, что обращение в надзорную инстанцию - единственный шанс восстановить справедливость в уже проигранном споре.
К счастью, это глубокое заблуждение. Предлагаем разобраться, в каких случаях и на каких основаниях коммерческая организация вправе обращаться в Европейский суд по правам человека, и на что она при этом может рассчитывать.
Безусловно, компетенция ЕСПЧ небезгранична: приемлемость каждой жалобы определяется судом на основании норм Конвенции о защите прав человека и основных свобод, принятой 4 ноября 1950 года в г. Риме (для России вступила в силу – 30.03.1998 года, далее также – «Конвенция»).
Субъектного ограничения Конвенция не содержит: «Суд может принимать жалобы от любого физического лица, любой неправительственной организации или любой группы частных лиц, которые утверждают, что явились жертвами нарушения одной из Высоких Договаривающихся Сторон их прав, признанных в настоящей Конвенции или в Протоколах к ней» (статья 34).
Однако уже из этого положения хорошо видно, что ключевым в определении компетенции ЕСПЧ является вопрос нарушенного права.
Из анализа нормативных положений Конвенции и Протоколов к ней, а также практики Европейского суда по правам человека следует, что в реалии существует два безусловных основания для подачи жалобы от имени коммерческой организации: нарушение статьи 1 Протокола № 1 от 20 марта 1952 года к Конвенции и статьи 6 самой Конвенции.
Статья 1 Протокола посвящена защите собственности, а статья 6 Конвенции – справедливому судебному разбирательству.
Учитывая то, что ответчиком по жалобе может выступать только государство, очевидно, что в основе жалобы, призванной восстановить нарушенное право собственности, в подавляющем числе случаев лежит спор, возникший непосредственно между заявителем и представителем власти.
Возникновение спора между частной компанией и государством по поводу имущества наиболее вероятно в ходе его приватизации или напротив – экспроприации или, к примеру, издания закона, ограничивающего права собственника.
Вместе с тем, есть и экстраординарные случаи, когда государству инкриминируют отсутствие в законодательстве адекватных процедур защиты интересов собственников.
Так, в деле «Шести май инжиниринг ООД» и другие (Shesti Mai Engineering OOD and Others) против Болгарии»[1] Европейский суд признал допущенным нарушением требований статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод по причине неисполнения государством своего позитивного обязательства по предоставлению судебных средств защиты акционерам, интересы которых были нарушены мошенническим захватом компании.
Важно помнить о том, что Страсбургский суд не разрешает споры о наличии или отсутствии права собственности, он разрешает споры лишь о нарушении уже признанного права собственности.
При этом так же, как и Гражданский кодекс РФ, под имуществом Конвенция понимает, в том числе и имущественные права.
Так в Постановлении от 24.07.2003 по делу «Дело «Рябых (Ryabykh) против Российской Федерации» (жалоба N 52854/99) ЕСПЧ напомнил, что долг, признанный судебным решением, может считаться «собственностью» в целях ст. 1 Протокола № 1 к Конвенции. Кроме того, отмена такого постановления после того, как оно стало окончательным и не подлежало обжалованию, составляет вмешательство в право лица, в чью пользу вынесено постановление, на спокойное пользование указанным имуществом.
Таким образом, неудивительно, что основную массу жалоб, связанных с защитой собственности, составляют жалобы на длительное неисполнение судебных решений о присуждении денежных сумм.
Однако в своих постановлениях Европейский Суд напоминает, что, если судебное решение выносится против «частного» ответчика, позитивные обязательства, возложенные на государство, заключаются в предоставлении юридических средств, позволяющих лицам получить от проблемных должников суммы, взысканные судами. Безусловно, это не обязательство получения результата, а обязательство по принятию мер. Должностные лица обязаны принимать меры, разумно доступные им, для содействия кредиторам. Следовательно, пока не установлено, что меры, принятые национальными должностными лицами, не были адекватными и достаточными, государство не должно нести ответственность за неуплату долга, подлежащего взысканию с «частного» должника.
Действительно, если должником является частное лицо или компания, денежное требование, даже подтвержденное решением суда, является менее определенным, так как его исполнимость в значительной степени зависит от состоятельности должника. Тем не менее, такие денежные требования признаются «собственностью», поэтому задача заявителя доказать, что нормативная база, созданная государством-ответчиком, не предоставила ему механизма для защиты его права в соответствии со статьей 1 Протокола № 1 к Конвенции.
А вот жертвой нарушения пункта 1 статьи 6 Конвенции может оказаться почти любая частная компания, вступившая в судебный спор с другой частной компанией. Положения данной статьи, провозглашающей право на справедливое судебное разбирательство, являются отличным «трамплином» из частной сферы интересов в публичную.
Так, если в ходе разбирательства между двумя частными компаниями процессуальные права какой-либо из сторон не были соблюдены, ответственность возлагается на государство.
Самое важное здесь понимать, какие процессуальные нарушения в смысле положений Конвенции влекут нарушение права на справедливое судебное разбирательство.
Если цитировать ст. 6 Конвенции:
«Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях или при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона. Судебное решение объявляется публично, однако пресса и публика могут не допускаться на судебные заседания в течение всего процесса или его части по соображениям морали, общественного порядка или национальной безопасности в демократическом обществе, а также когда того требуют интересы несовершеннолетних или для защиты частной жизни сторон, или - в той мере, в какой это, по мнению суда, строго необходимо - при особых обстоятельствах, когда гласность нарушала бы интересы правосудия».
Однако случаи нарушений норм процессуального права выходят далеко за рамки названных в данной статье нарушений принципов гласности, независимости судей, осуществления правосудия только судом и разумности сроков судебного разбирательства.
В связи с этим наибольший интерес представляет собой содержание понятия «справедливое судебное разбирательство».
Арбитражный процессуальный кодекс РФ такое «явление» называет одной из основных задач судопроизводства. Гражданский процессуальный кодекс РФ раскрывает данное понятие через принцип равенства и состязательности сторон.
Вместе с тем, само по себе нарушение этих принципов не рассматривается национальным правом, как основание для безусловной отмены судебного акта. Судебный акт, вынесенный в результате судебного разбирательства, в ходе которого были допущены нарушения принципа равенства и состязательности сторон, подлежит отмене, только если эти нарушения привели или могли привести к принятию неправильного решения.
Что же говорит по этому поводу судебная практика самого ЕСПЧ?
В Постановлении от 20.09.2011 по нашумевшему делу «ОАО «Нефтяная компания Юкос» OAO (Neftyanaya Kompaniya YUKOS) против Российской Федерации» (жалоба N 14902/04) Европейский Суд напомнил, «что в то время, как статья 6 Конвенции гарантирует право на справедливое судебное разбирательство, в задачу Европейского Суда не входит рассмотрение ошибок факта или права, предположительно допущенных национальным судом, и вопрос, требующий ответа, сводится к тому, являлось ли справедливым разбирательство в целом».
Трудно назвать такой ответ развернутым.
В Постановлении от 08.07.2010 «Дело «Александр Матвеев (Aleksandr Matveyev) против Российской Федерации» (жалоба № 14797/02) данный подход раскрыт подробнее:
«Хотя статья 6 Конвенции гарантирует право на справедливое рассмотрение дела, она не устанавливает каких-либо норм о приемлемости и оценке доказательств, которые прежде всего являются предметом регулирования национального законодательства (см., в частности, Постановление Европейского Суда по делу «Хан против Соединенного Королевства» (Khan v. United Kingdom), жалоба № 35394/97, § 34, ECHR 2000-V). Кроме того, в компетенцию Европейского Суда не входит определение в принципе, является ли та или иная часть доказательств необходимой и существенной для вынесения решения по делу или, вообще, виновности или невиновности заявителя. Вопрос, требующий ответа, заключается в том, влияют ли предполагаемые недостатки на справедливость судебного разбирательства в целом».
В постановлении от 10.06.2010 по делу «Шаркунов и Мезенцев (Sharkunov and Mezentsev) против Российской Федерации» (жалоба № 75330/01) указывается, что «при определении того, было ли разбирательство в целом справедливым, следует учитывать, соблюдались ли права защиты».
Безусловно, особое внимание уделено принципу равноправия сторон:
«Европейский Суд напомнил, что в соответствии с принципом равноправия сторон, как одного из особенностей более широкой концепции справедливого судебного разбирательства, каждому из участников судебного разбирательства должна быть предоставлена надлежащая возможность излагать свои доводы по делу в условиях, которые не ставят его в существенно невыгодное положение по отношению к его оппоненту[2]».
Полный текст статьи читайте в журнале "Слияния и поглощения", № 6 2013г.